Жена знаменитого проповедника Сперджена, которая в течение двадцати пяти лет страдала от сильных болей, рассказала следующий случай.

"На исходе мрачного и безотрадного дня, с наступлением вечера я прилегла отдохнуть, и, хотя в моей комнате было светло и уютно, мне казалось, что внешняя тьма проникла в мою душу и затмила духовное зрение. Тщетно старалась я увидеть Руку, которая, я знала, поддерживала меня и направляла мои неуверенные шаги по крутому и скользкому пути страданий. С печалью в сердце я спрашивала: "Почему Господь так обходится со Своим чадом? Почему Он так часто посылает мне острые, нестерпимые боли? Почему допускает такую продолжительную слабость, мешающую мне в служении Ему, столь сладостном для меня? Почему не дает возможности помогать Его детям, находящимся в нужде?"

На эти беспокойные вопросы последовал быстрый ответ, но на весьма странном языке; однако мое собственное сердце послужило мне хорошим переводчиком.

В маленькой комнате царила полная тишина, которая лишь на мгновение нарушалась треском горящего в камине бревна. И вдруг я услышала тихий нежный звук - ясную музыкальную нотку, подобную трели птички под окном. Что это может быть? Неужели птичка запела в это время года, да еще ночью?

Снова послышались слабые жалобные звуки, сладостные и мелодичные и одновременно таинственные, возбуждающие мое изумление. И вдруг меня осенило: "Эти звуки исходят от бревна в камине!"

И в самом деле, пламя испускало на волю песнь, затаенную в недрах сердца старого дуба.

Быть может, он сложил эту песнь в дни своего расцвета, когда певчие птички весело щебетали в его ветвях и светлое солнышко золотило его свежую листву. С тех пор он состарился и затвердел; слой за слоем накопился и скрыл давно забытую мелодию, пока однажды не появились беспощадные огненные языки, чтобы пожрать его; яростный огонь исторг из него одновременно и песнь, и жертву. Ах, подумала я, когда пламя страданий извлекает из нашего сердца песни хвалы, мы на самом деле очищаемся, и Бог прославляется через нас.

Многие из нас, наверное, похожи на это бревно старого дуба: холодные, бесчувственные; и не возникни вокруг нас пламени, мы бы не издали звуков мелодии, но огонь испытаний извлекает из груди песнь упования на Господа и радостное подчинение Его воле.

Пока я грезила, огонь горел, и моя душа нашла сладостное утешение в этой притче, так удивительно мне преподанной".

Песнь в пламени огня. Да, если иным способом не достигнуть гармонии наших твердых, безразличных сердец, то да будет разожжена печь в семь раз сильнее обыкновенного.