Один господин, описывая разборку старых кораблей, говорил, что не только годы улучшают качество дерева старого судна, но и соприкасающиеся с ним волны, и химический состав воды, в которой находилась его подводная часть, и род груза, им доставляемого.

Некоторые дубовые доски, взятые с корабля, служившего восемьдесят лет, были выставлены в модном мебельном магазине на улице Бродвей в Hью-Йорке; они привлекали к себе внимание красотой рисунка и качеством. Столь же необычными оказались и бревна красного дерева от корабля, проплававшего шестьдесят лет. Многие годы плавания сжали поры и сделали оттенок дерева более глубоким. Из него был сделан предмет мебели, который ныне занимает почетное место в гостиной богатой семьи в Нью-Йорке.

Люди, прожившие жизнь в свое удовольствие, без всякой пользы, весьма отличаются от тех, кто бывал в больших плаваниях с грузами от Господа, как служитель Божий и помощник братьям своим. Не только напряжение и волнение, но и аромат перевозимых грузов проникли в фибры их характера.

После того как солнце скроется за горизонтом, небо некоторое время еще сияет. Так и небосклон этого мира долго еще остается светлым после ухода великого и доброго человека. Такой человек не умирает. Уходя, он оставляет за собой след. Будучи мертв, он продолжает говорить.

Восьмидесятилетний Виктор Гюго так выразил свою веру: "Я ощущаю в себе будущую жизнь. Я похож на лес, который много раз рубили. Но новые побеги обладают еще большей жизнестойкостью. Я возношусь к небесам. Солнце озаряет мою голову. Земля дает мне свой щедрый сок, но небо озаряет меня своими неведомыми мирами. Вы говорите, что душа - не что иное, как составная сила наших телесных способностей. Почему же душа моя светлеет, хотя телесные силы изменяют? Зима коснулась моей головы, но вечная весна живет в моем сердце. В этот час я дышу ароматами сирени, фиалок и роз, как двадцатилетний юноша. Чем ближе я к концу, тем яснее слышны мне бессмертные симфонии тех миров, которые манят меня к себе. Это чудесно, но одновременно и так просто".